Зелёные глаза, веки которых значительно потяжелели после продолжительно пребывания в бессознательном состоянии, наконец распахнулись, являя ослабшему от значительной кровопотери человеку тёмную комнату, на которую плавно погрузился леденящий душу мрак ночи. Это место казалось весьма симпатичным, стоило только в ней оказаться ближе к закату дня, отливавший стены персиковым цветом уходящего вечера. Конечно же, вдоволь полюбоваться ею Винчестер бы не успел, и дело здесь не только в катастрофической нехватке времени и жаления. Он остановился в этом отеле чисто случайно - хотелось передохнуть после дальней дороги в дорогой для него Импале. Охотник хотел снять самый дешёвый номер в первом попавшемся отеле, наесться до отвала всевозможного фаст-фуда в здешнем ресторанчике, освежиться под холодными струями душа с ментоловым гелем для душа, а здесь забыться в тёплых одеялах гостиничной кровати и, желательно, на ближайшие четыре часа. Такого весьма малого время для сна хватало в нынешнее время Дину сполна - надвигающийся Апокалипсис не давал старшему Винчестеру покоя даже в адских кошмарах. Однако частенько, в этот активный для нечисти год, истинный вессель Михаила ощущал сквозь беспокойный сон, как к его гладко выбритой щеке прикасалась тёплая ладонь, пальцы которой мягко проводились по коже, прогоняя прочь тревожные мысли и воспоминания, что и порождали наглым образом в его душе новые ужасы, по которым только и делай, что пиши страшные истории, которые заимеют миллионы поклонников по всему миру. Но Дину Винчестеру не нужны были ни огромные деньги, ни миллиардные фанаты, ни великолепной славы. Был бы только повод, он бы и душу продал за спокойные часы сна. Только вот он прекрасно знал, кто именно приходил к нему в тёмные ночи кошмара, одним лишь прикосновением архангельской руки приказывая воспоминаниям зарыться в могильную яму и больше никогда не возвращаться. Человек знал его - того, кто на полном своём серьёзе грозился вправить ему мозги, если охотник только удумает в своих мыслях о сделке с красноглазым существом на перекрёстке дорог. И сама мысль о том, кто же именно является его защитником свыше, заставляла зеленоглазого невольно улыбаться отчего-то счастливой улыбкой на губах.
"Л ю ц и ф е р..."
Кто бы мог подумать, что сам Дьявол станет покровительствовать истинному весселю своего старшего крылатого брата? Об этом можно было дискутировать вечно, строить извечные теории и придумывать необдуманные доказательства, но жизнь - есть жизнь. Люцифер оказался тем, кто не давал упасть в демонскую сущность старшему Винчестеру в Аду. Был тем, кто оставил на его душе свою незримую метку, что связала их крепкими узами связи, что отныне длится бесконечность. Он есть тот, кто позволил единственному в мире человеку сблизится с Сатаной. Их отношения можно было охарактеризовать крепкой, незыблемой дружбой, преданностью и честностью в отношении друг к другу, и чёртовым самопожертвованием. Как ему поведал однажды архангел, ещё будучи прекраснейшим воином небесного воинства, ему предписали судьбой хранить и оберегать человеческую душу, которая, как и Люцифер, яркая, словно солнце. Да вот только зная бунтарский характер этого крылатого существа и его совсем не радужную историю, он не был готов принять это, считая, что он явно не тот, который станет на всех парах сбегать с облаков на землю, дабы решать злободневные проблемы "смертного, хрупкого" не удавшегося создания своего Отца. От связи никуда не убежать, и спустя миллиарды лет одинокой жизни вне Рая, архангел наконец смог повстречать того, ради которого готов изменить свои принципы, а человек же неосознанно потянуться к благодатной душе падшего сына всемогущего Отца.

А сейчас, в эту лунную, холодную ночь, в этом отеле вершился тайный заговор против его архангела-хранителя. Привстав на локтях с пропитанной кровью кровати, он припоминал всё, что происходило в этой комнате несколько  часов назад. Несчастные жертвы языческих богов, которых насильно держали взаперти для участи оказаться очередным для них деликатесом; язычники, что схватили его во время убийства Зао Шена - бога китайской кухни, что готов был уничтожить смертного и сам в угоду своим собратьям; хищный взгляд Балдура, который с упоением наблюдал за кровавыми муками старшего Винчестера, заставляя рассказать того всю правду о настоящем местоположении Повелителя Ада - Люцифера. Лишь сквозь несчастные отголоски эха в сознании, он смог вспомнить о том, как языческие боги перешёптывались между собой о том, как бы им остановить будущую войну озлобленных на весь мир архангелов и уничтожить корень всего зла - падшего из них.
- О нём вы узнаете только через мой труп, - постоянно твердил сквозь наглую, болезненную улыбку охотник на нечисть, который, как и всегда, бросал вызов всему сверхъестественному миру. - Ну, давайте же, языческие уроды, прикончите меня. Только боюсь, что ваша подпорченная репутация никак не изменится после этой смерти, а былую славу ветром не принесёт.
Чёрт их знает, что они вытворяли в этом отеле и к каким выводам в тоге пришли, пока старший Винчестер был в спасительной от боли отключке, но кто такие Винчестеры, если они лежат себе на кроватке, ожидая своей участи. Дин был точно уверен в том, что язычники, во главе с Балдуром, вернутся к нему вновь, дабы вновь выбить из него координаты нахождения Сатаны в этом проклятом мире. А Винчестер собирался бороться. Бороться за тайну своего архангела. Чего бы ему это и не стоило.
Дверь, к счастью, поддалась ему, отчего Дин смог ловко выйти из этой пахнущей кровью комнаты в коридоры. Здесь было гораздо светлее, чем во всех этих пустующих комнатах, в которых временно поселились множество богов из совершенно различимой друг от друга мифологии. Рука сама по себе скользила ладонью по гладким стенам отеля, оставляя на обоях следы кровавых лент. Двери - здесь их было бесчисленное количество, как в грёбанной Корпорации Монстров, и ни одна из них больше не смогла распахнуть перед Винчестером свои двери к выходу отсюда. Лишь одни из них словно поджидали истинный вессель Михаила, как дорогого гостя.
- С пробуждением, Д и н! - легко хохотнул бог скандинавской весны, одним лишь жестом притягивая человека в "зал заседания язычников", после чего с характерным громким звуком захлопнул двери за ним. - А я уж думал, что больше не очнёшься, - вмиг одел маску безразличия Балдур, который всё это время сидел в главенствующей позиции стола.
Винчестер, которое предотвратил дальнейшее проявление силы скандинавского бога, осев на одно колено, затормозив движения, поднял голову, примечая, что части богов не было, хотя их здесь было полчища, словно тараканов на помойке. Видимо часть из них настолько утомилась идеям основной части "возгордившихся", отчего решились просто побродить по отелю, набирая в свои лёгкие побольше холодного воздуха.
- Ты пришёл, чтобы нам что-то рассказать? - продолжил Балдур, заметив на лице человека некое сомнение и растерянность.
- Да, - собравшись наконец с мыслями ответил богу весны старший сын Джона Винчестера. - Выкуси, приятель. Это всё, что я хотел сказать тебе.
Смутные воспоминания вскружили голову мессии, стоило божественному терпению язычников лопнуть без крошечных остатков на мирное продолжение банкета. Дин приходит в себя уже через пару минут, когда Балдур прижимает его с стене, вжимая в его горло острый кинжал, словно намереваясь перерезать горло известному в нескольких мирах охотнику на нечисть. Но он лишь долго всматривался в изумрудный уверенный взгляд напротив себя, сдерживая всю свою ненависть и злость в отношении этого дерзкого человека, которым наглым образом смел отказывать в предоставлении информации самому скандинавскому весеннему богу.
- Не испытывай моё терпение, небесный избранник, - последнее Балдур выговаривает с неким презрением, ненавистью. Недаром эта тварь намеревалась уничтожить христианство раз и навсегда, сместив его драгоценной языческой религией. Весенний бог намеревался сказать в отместку старшему Винчестеру что-то ещё, однако его хвалебную речь прерывает открывшаяся в главный зал дверь, в которых и появился главный гость всей вечеринки. Тихо хмыкнув, а затем задышав чуть тяжелее от накатившего лёгкого волнения, Балдур проводит лезвием по шее зеленоглазого, оборачиваясь к архангелу окончательно. - Люцифер, неужели ты почтил нас своим присутствием на весёлой вечеринке? А мы ведь все только тебя и обсуждаем. Где, с кем, как ты? Не поделишься? - в голосе бога слышался явный сарказм. Он не смел отходить от Дина, чтобы тот не смел сбежать.
Прочие боги, присутствующие здесь и сейчас, навострились тоже. Некоторые даже приподнялись со своих мест, намереваясь защищаться, в случае чего. На их лицах был чётко отображён удивление от нежданной встречи и лёгкий страх перед самим Правителем Преисподней. Ведь они не готовы. Совсем не готовы драться с ним именно  с е й ч а с.

Люцифер заставлял восхищаться собой если не каждого ныне живущего в мире, так многих уж точно [это если не считать его дурную и некрасивую привычку грызть ногти при собеседниках]. В некотором роде восхищался и сам Дин Винчестер - не затаись в его сердце уважения к этому сильному духом существу, то навряд ли бы они смогли стать друзьями, которые друг за друга и в воду, и в огонь. Однако, тем не менее, они были яркими противоположностями друг другу. Падший архангел смог пойти против всей этой дрянной системы, смог отречься от прошлой светозарной жизни на седьмом облаке подле творца мира, смог воссоздать новый мир, который никогда не будет походить на его истинный дом с воистину диктаторскими установками. Охотник на нечисть же был характером куда слабее - он не позволял себе несогласно громко топнуть ногой на очередной приказ отца, никогда в его мыслях не закрадывалась мысль покончить с этой беспросветной жизнью раз и навсегда, а уж тем более зеленоглазый смиренно наблюдал за каждым его шагом и действием. В который раз он себя ловит на том, что его судьба в действительности похожа на жизнь главного архангела небесных стражей - Михаила. И не удивительно, что младший брат истинного весселя архистратига - Сэм - был удостоен "великой честью" стать парадным костюмчиком Люцифера. Ведь, чёрт возьми, они так похожи. Хоть и Дин никогда вслух об этом не посмеет сказать, но пускай кто-нибудь попробует усомниться в достоверности его слов и уверенно доказать обратное. Тыкать носом в очевидное не было ни сил, ни простого желания, ни обычного терпения.
Вот чего Дин желал, так это то, чтобы падший архангел не вздумал соваться в это весёлое местечко "человеческих захоронений". А вдруг эти негодяи сделают ему подножку, вдруг окружат правителя преисподней и исполнят предначертанное, вдруг осуществят свой коварный план? Этого старший Винчестер допустить не мог. И что оставалось его душе после того, как Люцифер появился на пороге этого зала? Правильно, лишь только бессильно биться в поисках нового плана. Однако в крепком захвате весеннего бога это удавалось, мягко говоря, совсем хреново. Хвала яблочным пирогам, что Сатана спасает ситуацию своей привычной язвительностью, переводя всё божье внимание с человека на себя. Значит, как и всегда, тот не падает духом даже в момент грядущего тотального тартара из крови и кишок. Первый, к слову, был уже на подходе. Удачно, но кровь скандинавского бога не запачкало его, а вот давление, естественно, прекратилось, отчего он мог вновь пошевелиться, однако вышло лишь упасть на колени, переводя сбившееся дыхание. Балдур постарался на славу.Своей силой чуть не передавил ему все жизненноважные органы. Мессия поднимает глаза на Дьявола, который так учтиво предлагает ему отведать человеческого мяса, отчего парень неловко мотает головой из стороны в сторону, отказываясь.
- Нет, спасибо, но я не по части каннибализма, - поднимается с пола парень, замечая перед собой очередной вихрь в его сторону ненавистных божественных глаз. И пока Люцифер мило беседовал с попавшейся на глаза Кали, Дину пришлось вновь вооружаться оружием, вонзая в двух подоспевших богов лезвие курдского ножа прямо в сердце. Сильнейшего из них падший уже прикончил, а уверенности и небесного избранника таки прибавилось. Их было много, слишком много на одного человека. И здесь [очень вовремя] подоспел светозарный архангел, словно выждав подходящий момент для эпичного божественного фарша в отеле "Елисейские поля".

Вынув из очередного трупа нож, парень, переведя дыхание, направляется прямиком к падшему архангелу, который уже уж слишком начал вопрос с пристрастием индийскую богиню. Дин усаживается за стол, пряча лицо в своих ладонях, дабы стереть кончиками пальцев со своего лица алую божью кровь, которая всё-таки запачкало его симпатичное личико. Из-за него, а то ли из-за чего другого, Люцифер частенько называет его его пупсом, отчего вгоняет охотника чуть ли в неловкое смущение, если это те мирно беседуют в какой-нибудь вынужденной компании.
- Любимая игрушка? Спасибо, что не пупс, - усмехается парень с некой улыбкой лице, которое затем перерастает в наигранное недовольство. - Хэй, их много, а я один! Прости, но у меня нет такого супермоджо, как у тебя, чтобы раскидать всех за одну минуту. Так что попрошу без претензий, Люци, без претензий, - он переводит взгляд на стол, где красовалось на блюдах человеческое мясо. Чёрт, всё-таки противно осознавать тот факт, что тебе подобный попало в желудок мёртвых богов, которые сами превратились в не самый уж аппетитный фарш на свете. Из них даже котлет для собак не сделаешь. Хотя может архангелу и понадобится всё это для кормления своих адских гончих, так что пущай лежит. - Что требовали? Тебя они требовали, вот что. Ведь я для них был лёгкой добычей и ключиком ко многим твоим секретам, они и решили этим воспользоваться, - русоволосый переводит вопрошающий взгляд на восседающую богиню перед ними. - Не так ли, Кали? Или же скажешь, что я сам сюда пришёл, что заставил меня пытать и издеваться до последнего, м? Я уверен на все двести процентов, что кишки мне чуть не вывернули уж точно не во сне.
Кали молчит, с некой ненавистью взирая на своих собеседников. И лишь потом она начинает кидаться обвинениями о том, что не пошло ли бы христианство к чёрту, о том, что язычники обязательно вернут себе высшее место в этом мире, о том, что Люцифер слишком зазнался и пора бы указать ему на его место. Ничего нового, как обычно. Дин и не ожидал услышать чего-либо новенького, а сам адский правитель, наверное, и подавно.